ЛИТЕРАТУРА, СТИХИ И ПРОЗА

Разместите свои любимые произведения, расскажите о самых любимых книгах, поделитесь своими стихами и прозой.

Ведьма
http://ezop.pp.ua/articles/75-vedma.html
Наталия Ланковская

Ночь Весна, Свежеет воздух.
Пахнет волей, пахнет влагой.
Стали тонки мои ноздри —
С папиросную бумагу.

Стало тесно, скучно очень...
Где б рассеяться немножко?..
Я решила этой ночью
Обернуться чёрной кошкой.

Осторожно по карнизу
Выступают мои лапки.
На меня не лают снизу
Ни старухи, ни собаки.

Сверху звёзды нависают.
Снизу крыши голубеют.
Как луна меня ласкает
Мягкой лапкою своею!

Я мурлычу, я играю
На холодной белой жести.
У меня глаза сверкают
Колдовским зелёным блеском.

Как привольно, как легко мне!
Тени, балуясь, ловлю я.
Жаль, не может мой знакомый
Увидать меня такую.

Он, бедняга, спит, конечно;
Спит, сопит, подушку лижет.
И не может он, сердечный,
Погулять со мной по крыше.

Лапка с лапкою — со мною;
Над огнями городскими.
Ах, под мартовской луною,
Ах, под звёздами ночными...
https://www.facebook.com/groups/1854913511295838/permalink/2061478030639384/
#стихи, #наталияланковская, #ведьма, #эзотерическиепрактики, #магия, #кошка

#Проза #Кто_я

Кто я, сущность? Мудрые говорят что именно с этого вопроса начинается падение. Кто я сейчас, искра души, родившая между временем и пространством.  Для меня нет секретов и тайн на любой вопрос сразу получаю ответ. Кроме одного что есть жизнь на земле? Что за нелепые существа на ней обитают не способные к полету сознаний. 

Это тема запрещена, табу. Искра души раз воплотившая на земле уже не станет прежней, ее тянет вернутся обратно либо она перерождается в мудрую. Есть и третий путь искра остается блуждающим призраком, цепляющиеся за низменные желания и даже мудрые не в силах им помочь. В этом и опасность. Это и является причиной запрета. 

Иногда искры путешествуют к земле, прикасаются к людям выправляют их путь. Люди не способные понять нашу природу дают нам забавные прозвища. Но каждое такое прикосновение затягивает и ломает.

Меня манят эти глупые сущности с их тревогами и проблемами, пусть сородичи думают что я сломалась. Я иду к вам, хочу вас познать.

Первый вдох воздух с болью врывается в легкие, обжигает кислород разносясь по венам. Крик режущий уши, как это я? Вдох крик, снова вдох, почему необходимо дышать. Без воздуха я не могу, а раньше как я без него обходилась. А что было раньше? 

Не помню, цепляюсь за крохи воспоминаний. Боль и в тоже время желание жить. Как много эмоций моя сущность обрела оболочку заключённую, ограниченную  и в тоже время прекрасную. Жаль я не умею парить. Кто я? Что забыла, что потеряла, что обрела? 

Теперь я знаю почему люди так глупы, это искры воплощённые на земле но потерявшие память о предыдущих наработках. Искры были не правы совладать с таким количеством чувств и желаний нереально. Со стороны всегда легко рассудить. Реальность иная, но такая желанная.

Sora, респект, очень живенько и к тому же философски...

Sora, Настоящее эзотерическое послание)))

Ага)))

Кто такие "предки"?..(отрывок из книги "Лоскутки")
Автор: Наталия Ланковская
http://ezop.pp.ua/articles/77-kto-takie-predki-otryvok-iz-knigi-loskutki.html

Кто такие «предки»?.. На самом деле, это понятие очень от нас далёкое. Предки — это люди, которых мы не знаем, и образ жизни которых нам известен не вполне. Даже трудно себе представить ту жизнь, которой жили эти самые предки. И много ли общего у нас с ними, строго говоря?

Я пыталась вообразить себе юность моих бабушек. Ведь бабушек-то своих я знала, я прожила с ними большую и очень значительную часть своей жизни. Отчасти я могла бы считать их своими современницами, как я сейчас — отчасти — современница моих внучатых племянников.
Итак; в дни юности моих бабушек не было:
Телефона; радио (я уж не говорю о телевизоре); электричества; магнитофона; не было даже проигрывателя. В городах не было электрических фонарей. Были газовые — в больших городах. Не было машин. Не ходили трамваи (вместо них ходили конки), автобусы и троллейбусы. Не было метро.
Не летали самолёты. Электричек и даже тепловозов тоже не было, а были паровозы. По морям ходили не теплоходы, а пароходы. Не в диковинку были и парусники.
Люди ездили на лошадях. В каретах, в экипажах, на дрожках, на телегах. Кто мог себе это позволить, те держали верховых лошадей. Телеграф был кое-где, но не везде… Ой, я, кажется, соврала: у богатых людей уже, кажется, были телефоны, но не такие, как у нас. Автоматической телефонной связи ещё не было. Телефонисток называли «барышнями».
В деревнях не было ни тракторов, ни, тем более, комбайнов. Пахали на лошадях, а в иных местах на волах или быках. Работали водяные или ветряные мельницы.
Отопление в домах было печное. Только. Топили дровами. Не было газовых плит, не было и электрических плиток. Еду так и готовили — на печке. Даже летом.
Ставили самовар и раздували его сапогом. Утюги тоже были на углях. А кое-где в деревнях бельё гладили с помощью такой деревянной штуки, которая называется «рубцом». Ложки, вилки, ножи чистили кирпичом. Ни о каких стиральных порошках и чистящих средствах люди не знали: их ещё не выдумали. Стирали в корыте, пользовались стиральной доской и находили, что это прекрасное техническое приспособление. Полоскали бельё в реке, в пруду и тому подобное.
Кстати, о стирке. Ещё моя мама помнила, как в деревнях стирали в «жлоде». Это была такая бочка без дна, она ставилась на солому, в неё наливалась вода с золой… кажется, как-то так; но точно я мамин рассказ не помню. Давно был этот разговор… Надо бы поискать в толковом словаре слово «жлода»...
Н-да, это о стирке. А что носили?
Носили длинные платья. Юбка, доходящая до щиколоток, считалась короткой. Колготок в то время ещё не изобрели; чулки удерживались подвязками. В деревнях женщины носили сарафаны. Надевали повойники, платки и т. д.: простоволосыми не ходили. А о том, чтобы брюки надеть, едва ли могли и помыслить. Дамы, ездившие верхом, надевали специальный костюм для верховой езды.
Не было шариковых ручек. Не было ещё даже авторучек. В кабинетах на столах стояли чернильные приборы, некоторые из них — настоящие произведения искусства.
Едва научившегося лепетать малыша учили молиться, поститься — в каждой конфессии на свой лад.
В те времена ещё существовали бродячие артисты; ходили по дворам шарманщики с обезьянкой или каким-нибудь другим прирученным зверьком; ослики и лошадки возили по городам фургончики передвижного цирка.
Чистая вода была совершенно обычным явлением. В реках водилось множество всякой рыбы, в морях и озёрах тоже. Никакой Красной книги не существовало. О радиации и пестицидах никто не слыхивал.
Не было зажигалок. Спички уже были. Дома освещались свечами и керосиновыми лампами. Для свеч делали подсвечники и канделябры — подставки для нескольких свеч; переносные люстры, так сказать...
Да, а ведь газовые фонари не включали. Их зажигали и гасили, и вообще следили за ними фонарщики — была такая профессия. Трубочисты — это тоже была профессия: отопление-то, я уже сказала, печное было.
Холодильников не знали, а сохраняли всё в погребах, в подвалах. В городах бельё сушили на чердаках, но это в центре; на окраинах и в «глубинке» — прямо на улице.
Дети учились в гимназиях, в реальных и коммерческих училищах, в церковно-приходских школах. В гимназию принимали после экзамена; а до того детей учили дома. Детских садов и яслей не было.
Дрова и жильё стоили дороже, чем еда и одежда.
Заключённым было принято подавать милостыню.
В хороших домах давали балы. Некоторые дамы курили, вставляя папиросу в длинный мундштук; но это было довольно редко. Чаще (но тоже далеко не все) нюхали табак. Мужчины же курили почти все, если им не запрещала религия (например, староверам).
Кино не было; кино появилось уже при наших родителях. Фотоаппараты и, соответственно, фотографы уже существовали; но фотоаппараты — это была штука громоздкая и довольно дорогая.
Не существовало полиэтиленовых кульков: и самого-то полиэтилена ещё не изобрели.
На стенах в кабинетах висели отрывные календари, а где-нибудь в гостиной или спальне — ходики с маятником и подвесными гирьками. Ручные часы стоили ужасно дорого. Мотоциклов не водилось. Велосипеды только-только начинали распространяться. На пляже в купальных костюмах ходили не только дамы, но и мужчины; купаться в плавках было бы неприличным.
Компьютерных игр, как и самих компьютеров, не существовало даже в воображении. Дети играли в лапту, в бабки, в городки; ну, естественно — в прятки, в жмурки, в горелки, в фанты… Из тихих игр очень принято было лото...
И живя такой жизнью, мои бабушки даже не подозревали, какая она ненормальная! Они не чувствовали недостатка даже в таких простых и необходимых вещах, как электрическая лампочка или газовая плита, они обходились без холодильника и стиральной машины, и понятия не имели, что такое «такси» и что такси можно вызвать по телефону!.. И всё потому, что даже не догадывались о самой возможности существования чего-нибудь подобного.
И вот что мне вспоминается.
В один прекрасный весенний день я вскапывала клумбу для цветов. Дело было в Геленджике, и дело было в апреле. Светило очень яркое солнце, пели скворцы, чирикали воробьи, в глубине двора роняла лепестки отцветающая слива. Жирная чёрная земля очень сильно пахла, когда я переворачивала её лопатой и разбивала комья. В свежих грудках земли розовели и желтели всякие корешки, шевелились дождевые черви. А южный ветер доносил ещё другие, морские запахи; и я изо всех сил старалась не думать о геометрии, потому что урока по геометрии я не сделала и, честно говоря, делать не собиралась: я терпеть не могла геометрии...
И вдруг на веранду вышла бабця ( не вышла — выскочила) и закричала, просто-таки закричала: " Наташа! Наташа! Иди скорее слушать радио! Он полетел!"
Я ничего не поняла, кто полетел, куда полетел, но бросила лопату и побежала в дом. А в доме по радио говорил великий диктор Левитан. Он говорил о полёте в космос первого космонавта. Это был Юрий Гагарин. Он полетел в космос!..
Я, конечно, сильно обрадовалась. Я просто возликовала. И вдруг смотрю, а бабця плачет. «Да что ж ты, бабця! Что ты плачешь — радоваться надо!» — " Это я так радуюсь! — плача, сказала бабушка. — Если б ты знала, Наточка!.. Я ведь помню, как появлялись на улице первые автомобили!.. И вот, дожила: человек полетел в космос!.."
Я тогда так и не поняла, отчего бабушка плакала. А сейчас понимаю.
Если б вы знали, мои дорогие, как изменилась жизнь на моём веку; как много такого, что для вас привычно и само собой разумеется, для меня было когда-то — в первый раз! Ведь я родилась в первой половине двадцатого века — представляете, как давно?..
Впрочем, знаете ли вы, что даже сейчас, в начале двадцать первого века, у нас в России есть деревни, в которые ещё не проведено электричество; и есть, стало быть, дети, а возможно, и молодые люди, которые никогда ещё в жизни не видели света простой электрической лампочки?...

#проза, #наталияланковская, #предки, #жизнь

Михаил Кликин
ДРАКОН
рассказ
— Я убил дракона! - кричал Рамзер во все горло. - Выходите, люди! Дракон мертв!
Тишина была ему ответом.
Он потрясал в воздухе окровавленным мечом и алые капли холодной драконьей крови падали ему на голову и плечи, пачкали волосы, тонкими струйками стекали по загорелой коже, мешаясь с ручейками горячего пота.
— Дракон мертв! Я убил его!
— Ты лжешь! - крикнул кто-то из темноты избы. Истерически выкрикнул из распахнувшегося на короткое мгновение окна. - Лжешь! - Ставни захлопнулись.
— Это правда. На клинке его кровь. Я убил его. Туша его лежит и смердит у входа в пещеру. Я вспорол ему брюхо и отсек голову. Я отрубил ему лапы. Я содрал его шкуру.
— Ложь! - вновь хлопнул ставень.
Рамзер опустил меч, сел в горячую дорожную пыль.
Слепые деревенские дома ждали, что б он ушел. Он был для них чужаком. Лживым чужаком.
— Зачем мне врать? - тихо спросил Рамзер. - Я действительно убил его.
— Ложь, - выдохнул кто-то совсем рядом.
— Почему вы не верите мне? - он поднял голову и посмотрел на подошедшего человека.
— Потому что до тебя еще сотни людей утверждали, что убили дракона. высокий худой крестьянин с легким укором и какой-то странной жалостью смотрел на него, чуть заметно покачивая головой.
— Но его кровь...
— Они тоже приходили вымазанными с ног до головы холодной кровью дракона.
— Он лежит там, - Рамзер махнул рукой в сторону предгорий. Туда, где находилось логово дракона.
— Они тоже говорили так.
— Но... - Рамзер не знал, что еще сказать, как убедить этих странных людей, что дракон мертв. Мертв! - Он мертв!
— Наш дракон не может умереть. Возможно, ты убил какого-то дракона, но эта не наш дракон.
— Какого-то?.. Не ваш?.. Но там был один... Драконы всегда живут по-одиночке...
Крестьянин вдруг хрипло засмеялся, раззявив свою гнилозубую пасть и хлопая себя ладонью по колену. Отсмеявшись, он присел в горячую пыль рядом с воином и сказал поучительно:
— Дракон не может жить в одиночестве. Наш Дракон. Не может. Понимаешь это, чужак?
— Нет, - честно ответил Рамзер. - За свою жизнь я убил десяток драконов, я хорошо знаю их повадки, и я никогда не видел.. даже не слышал о том, что они живут семьями.
— Семьями!.. - восхитился крестьянин и вновь захохотал. - Семьями! Нет, конечно. Он один, но это не значит, что он одинок. Неужели ты не можешь этого понять?
— Так значит там остался еще один дракон?
— Нет. Конечно же нет. Там остался дракон. Но он всегда был там. Один-единственный. Вечный. Неуничтожимый. Многоликий.
— Я не понимаю, - признался Рамзер. - Я убил дракона. Я отсек ему голову и снял шкуру. Я сделал все, что б удостовериться в его смерти. Но ты говоришь...
— Ты убил своего дракона. Но не нашего. Наш дракон по-прежнему там.
— Не понимаю.
— Никто из чужаков не может этого понять, хотя это так просто. Вот скажи мне, что ты видишь, когда склоняешься над чистой водой?
— И что же я вижу?
— Отражение.
— Да. Конечно. Я вижу себя.
— Не себя. Отражение. И это и есть твой дракон. Ты можешь взмутить воду и уничтожить отражение, но ты не можешь убить своего дракона. Он всегда с тобой. Стоит тебе наклониться над водой - и вот он. Снова здесь. Глядит на тебя из глубины. Только с тобой может умереть отражение. Только твоя смерть может уничтожить дракона. Настоящего дракона.
— Но... - Рамзер задумался. Тряхнул головой. - Зачем ты объясняешь мне это? Дракон - это обычная тварь. Огнедышащее летающее животное. А не отражение в воде.
Вновь крестьянин засмеялся. На этот раз невесело.
— Ты действительно так думаешь?
— А почему я должен думать по-другому? - пожал плечами Рамзер.
— Неужели ты не ощущаешь холод?
— Вечереет, - признал воин. - Солнце садится.
— Нет, нет. Это другой холод. Холод под кожей, лед в сердце. А кожу на голове стягивает, словно ты окунул ее в ручей, бегущий со снежных горных вершин. И пальцы - чувствуешь? - пальцы уже немеют. Они становятся чужими. Не слушаются тебя.
— Я всего лишь очень сильно устал.
— Нет. Ты только что убил своего дракона. Свое отражение. Это себе ты отсек голову и обрубил лапы. Ты вспорол свое брюхо и снял собственную кожу. Твое тело лежит у входа в пещеру и смердит, словно куча свежего навоза. А дракон жив. Настоящий Дракон. Наш Дракон.
Рамзер попытался встать. И не смог. Ноги ослабли, сделались мягкими и не держали его... И пальцы... пальцы на руках онемели, стали чужими. Скрючились когтями. Он выпустил рукоять меча, выронил оружие и поднес ладони к глазами с ужасом разглядывая посиневшую высохшую кожу, сквозь которую проступили набухшие черные вены.
— Что со мной? - прошептал Рамзер.
— Ты почувствовал?
— Что это?
— Ты умираешь.
— Почему?
— Потому что ты нашел своего дракона и убил его вместо того, что оставить ему - и себе - жизнь.
— Я... я умираю?
— Да.
— И вы знали, что так будет?
— Мы знали, что если ты убъешь своего дракона, то умрешь.
— И ничего мне не сказали? Не предупредили?
— Зачем?
— Зачем?.. Зачем?.. - захрипел Рамзер. Возможно он засмеялся. А быть может заплакал. - Зачем?..
— Жаль, что ты не узнал в драконе себя. Тогда бы твоя жизнь переменилась. Тогда ты знал бы, что рядом с тобой всегда находится дракон. Твой собственный. В тебе. И ты сам стал бы драконом. Это... это потрясающе!
Рамзер что-то хрипел. Глаза его закатывались. Черные губы дрожали.
— Что? - наклонился ближе крестьянин. - Я не слышу тебя.
— Ужасен... отвратителен... он был... отвратителен... я не мог... остановиться... кромсал...рубил... отвратителен...
— Да. Ведь это дракон. Он не бывает другим. Его надо принимать таким, какой он есть. Ужасным, отвратительным, уродливым. Но ты убил его и потому умер сам.
Крестьянин поднялся на ноги и некоторое время смотрел на корчащееся в пыли тело воина. Смотрел с жалостью.
Когда чужак затих, крестьянин распахнул кожистые крылья, вытянул шею к опускающемуся солнцу и взмыл в небо. Он пролетел над крышами деревенских домов, низко, едва не задевая резные коньки крыш, развернулся над полем и, набрав высоту, направился к предгорьям, затянутым вечерним туманом.
Захлопали ставни. Заскрипели двери. Из изб выходили люди, смотрели вслед улетающему дракону и улыбались.
Никто не обращал внимания на скорченное черное тело, лежащее на